Ночь. Плачь. Где-то слышен гул машин. А справа плещется река. Звук волн такой успокаивающий и волнующий одновременно. Алан медленно брёл по аллее на набережной и честно пытался не обращать внимания на испуганные взгляды прохожих, изредко попадавшихся на пути. Красота вокруг потихоньку засела в его разуме.
Пора бы и луне погасить свой прожектор.
Тиамата раздражал слишком яркий по его мнению свет луны. Ветер приятно дул в лицо и раздувал волосы. Парень захлопал чёрными ресницами, смахивая слёзы. Сейчас он выглядел довольно-таки ужасающе - гады, плащ, развевающиеся волосы... Его не пугались, разве что, животные. Пару раз дорогу ему перебежала собака. Так, лишь дворняжка. Алана не интересовали такого рода животные. Для него были предпочтительнее львы, тигры, медведи. В крайнем случае собаки более "сильных" пород - лайки хаске, овчарки. А вот и залилась трелью какая-то ночная птица. Так странно - нет привычной тишины ночи. Нет эха от гула шагов. Не слышно своего же дыхания. И даже птицы поют как-то отчуждённо, словно бы их заставляют.
Нужно учиться привыкать к миру.
Да, наверное, Шредингер просто не привык к тому, что мир меняется. Меняется ежесекундно и необратимо. Скоро самые дорогие нам люди (да и мы сами) станет старыми и морщинистыми. У нас будут дети или же сплошное одиночество. будут лить дожди и обжигать своими лучами солнце. А Алан так и будет наедине со своими чувствами и мыслыми. Ха. Такое ощущение, что он вечен. Нет, нет, конечно. Просто сам парень не мог представить себя морщинистым старикашкой. Не мог даже думать о том, что у него будут дети. А какими они могут быть? Такими же эгоистичными и грубыми? Циничными и холодными? Честно говоря, Шредингеру было всё равно. Его не интересовала политика. Ему не нравилось слушать бред о конце света. Он просто не верил.
Какой смысл думать о будущем? Оно ещё не наступило.